Локаут не принес спокойствия администрации. Исправник усилил охрану на заводе, что позволило служащим главной конторы и рабочим электростанции продолжать работу. Штрейкбрехеры не показывались на глаза рабочим.
Среди рабочих не было растерянности, они стойко переносили все невзгоды и лишения. Совет образовал два комитета помощи безработным и их семьям, открыл столовую, организовал сбор пожертвований, устроил в их пользу несколько спектаклей и концертов, установил контроль над магазином общества потребителей. Алтайские большевики изыскивали все возможные средства, чтобы материально поддержать рабочих. Помогали им московские организации РСДРП.
Газета «Борьба» 2 декабря обратилась за помощью к рабочим Москвы. В обращении говорилось:
Граждане!
...В великой борьбе пролетарии Алтайского машинострои тельного завода принимали и принимают самое активное участие. /5 ноября их вышвырнули на улицу, надеясь сломить их боевую стойкость. Началась голодовка. Несмотря на это, мужественные бойцы решили не сдаваться.
Помогите, граждане, бойцам. Помогите кто чем может. Пожертвования направляйте в редакцию газеты «Борьба».Газета вскоре была закрыта, поэтому трудно сказать, какой отклик получило это обращение среди рабочих Москвы. Но в том же номере газеты сообщалось, что Московский окружной комитет РСДРП на нужды коломенских большевиков выделяет 58 рублей 20 копеек. Понятно, что весьма скромный бюджет комитета не позволил ему отправить в Алтай большей суммы. Но сам факт публикации обращения в газете и ответ на него окружного комитета большевиков говорят о многом, и прежде всего о солидарности московских рабочих с революционной борьбой барнаульцев.
В дни локаута почти каждый день в театре проходили митинги и собрания, на которых выступали большевики Москвы и Коломны. Особенно встревожили Бабина собрания 20 и 21 ноября, которые «приняли уже вид чисто политических митингов». Раздавались «даже призывы к вооружению». Много говорилось «о республике, о вооруженном восстании и т. п.», а также «о наделении крестьян землей». Но исправник никак не мог привлечь ораторов к ответственности, так как никто из рабочих не соглашался быть свидетелем. Посылать же на собрания и митинги «кого-либо из чинов полиции» было делом опасным — «как бы это не вызвало серьезных осложнений» 30 ,— доносил Бабин губернатору.
Этот документ как нельзя лучше характеризовал состояние растерянности и бессилия местной власти и вместе с тем нарастание организованного революционного движения рабочих, руководимых большевиками.
В течение двух недель продолжался локаут. По в условиях всеобщего революционного подъема в стране он лишь поднял сознательность и организованность рабочих. Они на своем опыте убедились, что ответом на яростное сопротивление противника может быть только вооруженная борьба, которая и решит все экономические и политические задачи.