Стачки были испытанным методом раскачивания и вовлечения в борьбу всех рабочих. Большевики это хорошо знали из опыта революции 1905 года и последующего времени. Но ряды большевиков были малочисленны и разрозненны: их партийная ячейка, как уже упоминалось, была разгромлена накануне войны. Несмотря на это, большевики не расставались с массами. Так, в машиносборочном цехе действовал И. Т. Толстиков, в сталелитейном — И. П. Петухов, в ремонтном — В. С. Аксенов. В цехах снарядного отдела проводили большевистскую агитацию М. С. Лазарев, А. И. Безлепкин, И. У. Карасева, И. В. Ряхин и другие, всего около 30 человек, работавших в глубоком подполье. Большевики опирались в своей деятельности на небольшую группу передовых рабочих, которые признавали программу и тактику революционной социал-демократии.
На каждом шагу большевики встречались с большими трудностями, прежде всего в борьбе с мелкобуржуазными настроениями в среде рабочих, которые всячески поддерживали меньшевики и эсеры. Это заметно отражалось на тех стачках, которые возникали на заводе. Почти все они были стихийными и ограничивались экономическими требованиями. И даже тогда, когда рабочие в результате той или иной стачки получали копеечные прибавки, они сейчас же их теряли, потому что не были организованны. Но стачки на Алтайском заводе в годы войны следовали одна за другой с небольшим перерывом, особенно в 1915 году. В январе этого года рабочие трех цехов в разные дни бастовали от одного дня до четырех, в феврале было уже 10 цеховых стачек, продолжительность которых колебалась от одного дня до шести. Из них наибольший интерес представляла стачка, начавшаяся утром 6 февраля, когда рабочие паровозомеханического цеха прекратили работу и потребовали увольнения из расценочного бюро инженера С. Ф. Гейнца. Он был груб и заносчив с рабочими, постоянно снижал им расценки на сдельную работу. Но рабочие знали, что завод во время войны получил миллионную прибыль и в этом немалая заслуга принадлежала паровозомеханическому цеху, выполнявшему до 65% срочных военных заказов.
Бастовавшие поддержали семь цехов: паровозная кузница, машиностроительный, судостроительный и другие. Стачка длилась шесть дней, до 12 февраля.
В ходе стачки меньшевики и эсеры вместе с черносотенными элементами пытались придать ей шовинистический характер. Для того был предлог: русский Гейнц носил немецкую фамилию, по де обвинили во всех грехах, сделали «козлом отпущения». Более того, на дворе завода было устроено «патриотическое шествие»: манифестанты несли флаги, портрет царя, пели «Боже царя храпи», кричали «Долой немцев!». Но эта затея не удалась. Немногочисленную и пеструю толпу манифестантов никто из кадровых рабочих не поддержал. Толпа состояла из тех, кто недавно пришел на завод, — главным образом из сынков городских и сельских состоятельных обывателей, для которых завод был лишь местом укрытия от мобилизации.
Значительное большинство рабочих в Гейнце видело прежде всего ярого притеснителя. Вопреки администрации, поощрявшей всю шумиху вокруг Гейнца, рабочие отлично понимали, что «дело тут не в немце», а в том, что расценки, которые устанавливал Гейнц, все заметнее уменьшались. Этот факт еще раз подчеркивает глубокую правдивость ленинского положенья, что в целом рабочий класс страны вопреки усилиям в годы войны «оказался иммунизированным в отношении шовинизма».